Ходили кругами

Защита подсудимых, представляя свои доказательства присяжным, испытывает очевидные трудности. Основная проблема — со свидетелями. Из каждых пяти заявленных в суд является, дай бог, один — и то это из числа тех, кто уже был допрошен стороной обвинения, либо находятся под стражей за другие преступления, поэтому их в суд просто привозят.

Так, на прошлой неделе доставили из тюрьмы Эльмана Хасмагомадова — знакомого предполагаемого киллера Рустама Махмудова. Он рассказал, что знаком с подсудимым с 2006 года, и тогда Рустам выглядел примерно, как сейчас, «только шея поздоровее». (Это основной момент в линии защиты, которая продолжает настаивать на том, что фигура киллера, попавшая на камеры видеонаблюдения, не может принадлежать Махмудову.) Больше свидетель ничего «не знал», и адвокаты огласили его показания, данные в 2008 году. Следствию Хасмагомадов говорил, что с Махмудовым они познакомились только в 2007 году. Тогда у Рустама было прозвище Татарин, а незнакомым он представлялся как Наиль (пользовался подложными документами на это имя. — Прим. ред.). Свидетель подробно описывал одежду подсудимого: «Одет он был почти всегда в спортивный костюм и кроссовки, иногда еще джинсовая куртка и кепка «с ушками». Ездил он на «четверке» сине-зеленого цвета с тонированными стеклами без правого дворника».

Зачем было защите зачитывать то, что работает против их клиента, сначала было не совсем понятно.

— Вы подтверждаете показания? — спросил свидетеля адвокат Мусаев.

— Не все. Там били меня, — ответил тот.

И все стало на свои места — защита вызвала этого «ценного свидетеля» только для того, чтобы Хасмагомадов отказался от всех показаний и заодно бы поставил под сомнение методы работы следствия в глазах присяжных.

«Господа присяжные, свидетель пытается опорочить доказательства. Без вас он этого не делал», — отметил тут же судья Мелехин. И коллегии предъявили протокол опознания — свидетель Хасмагомадов узнал Рустама по фото. Теперь же отказывался от своих слов и вздыхал: «Как я могу по фотографии его узнать?!»

…А вот следующего свидетеля действительно хотелось бы выслушать. Дмитрий Лебедев — бывший сотрудник ОПУ ГУВД Москвы (наружка), подчиненный уже осужденного по этому делу Дмитрия Павлюченкова. Он какое-то время и сам подозревался в причастности к убийству Анны Политковской, был арестован, но оказался не совсем при чем и был осужден всего лишь за превышение должностных полномочий.

Свидетель Лебедев, однако, ничего существенного суду не поведал. Рассказал лишь, что Павлюченков присвоил деньги, которые передавали для семьи Хаджикурбанова, пока тот был в заключении, а также заверил присутствующих: никакой информации о месте проживания Политковской и маршрутах ее передвижения лично он никому не передавал. (Павлюченков же на допросе утверждал обратное: Лебедев был одним из тех, кто следил, и вместе с Шошиным (коллега по ОПУ, оперативно-поисковому управлению. — Прим. ред.) передавал «объект» Хаджикурбанову и чеченцам.) Лебедеву пришлось признать: речь о чеченцах и передаче информации действительно шла, но имелись ли в виду подсудимые, ему неизвестно.

Подтвердил свидетель и то, что в их оперативно-поисковом управлении были также и женщины, они занимались пешей слежкой. Это — еще один принципиальный момент для защиты, которая пытается доказать, что за Политковской было установлено «второе кольцо слежки»: якобы за ней наблюдали некие мужчина и женщина, которых зафиксировали камеры видеонаблюдения в магазине «Рамстор» 7 октября 2006 года — в день убийства. И в суде, впервые за все прошедшие процессы, просмотрели это видео.

В 14.22 к магазину подходит Политковская. За ней — мужчина в белом свитере с сумкой и женщина со светлыми волосами в темных очках. В 14.28 они выходят из магазина. Свидетель Лебедев этих людей не узнал, сказав, что на коллег из ОПУ они не похожи. И пояснил: мужчина и женщина выглядят действительно как работающие в паре, но сомнения вызывает сумка: у оперативных сотрудников она обычно компактнее и жестче — чтобы удобнее было переносить фото и видеотехнику. И ко всему прочему мужчина, заходя в магазин, сумкой размахивает, что исключает возможность видеофиксации объекта.

Затем свидетелю показали видео с камер видеонаблюдения дома Политковской на Лесной улице — адвокаты обратили внимание на молодого человека с журналом, который начинает ходить туда-сюда мимо подъезда Анны сразу после того, как подъехала ее машина.

— В его действиях нет логики, — сказал Лебедев. — Зачем ходить за машиной пешком, если она тут же остановилась. И возвращаться обратно, когда она уже припарковалась. Вряд ли он работает.

На самом деле следствие давно установило этого парня, который просто ждал свою девушку. Однако подсудимый Хаджикурбанов крикнул из «аквариума», что молодой человек похож на сотрудника спецслужб. И пояснил, что «часто присутствовал на спецоперациях». По мнению Хаджикурбанова, этот человек мог, например, сообщить киллеру о приближении жертвы (хотя преступник прекрасно видел Политковскую в окно подъезда).

— Как добиться такой точности: согласно видео с камер подъезда, киллер трижды появлялся на Лесной улице за несколько минут до Анны Политковской? — уточнил адвокат Мусаев.

— Только при непрерывном наблюдении, — со знанием дела ответил бывший офицер милиции Хаджикурбанов.

Одним словом, защита и подсудимые вновь и вновь подводили присяжных к мысли, что от начала и до конца за Анной Политковской следили профессионалы, а не сидящие на скамье подсудимых братья Махмудовы, которые «не знают Москвы и даже читать толком не умеют».

Собственно, о так называемом «втором круге наблюдения» впервые сообщили на первом процессе (приговор тот был отменен Верховным судом) журналисты «Новой газеты», которые занимались своим расследованием. И только благодаря упорству газеты удалось доказать причастность к слежке офицеров московской милиции, а их начальника — Павлюченкова — посадить надолго в тюрьму. И нам известно, что это не единственное убийство, осуществленное по такой схеме: основную слежку осуществляют профессионалы, а затем передают все необходимые данные (маршрут, адрес, примерное время появления дома и на работе) исполнителям.

— Да любой зрячий человек увидит, что ничем не похож! Этот человек не может быть Рустамом. Я знаю, что мои дети невиновны, — говорила присяжным мама братьев Махмудовых Залпа, когда ей показали видео с выбегающим из подъезда киллером.

Не похож был Рустам Махмудов на киллера, по мнению еще одного свидетеля — близкого друга Джабраила Махмудова. Рустам Мусостов в суде уверенно утверждал: на видео не подсудимый, который «всегда был коренастый, плотный, с животом», человек же, заснятый камерами, — «худой», шаг у него широкий, а Рустам «прихрамывал». (То, что камера очень сильно искажает изображение, «вытягивая» фигуру человека, присяжным уже неоднократно было доказано.)

— Ответственно могу сказать: я Рустама никогда таким не видел, — говорил свидетель и прокурорам. Те просили вспомнить детали: раз свидетель говорил, что видел Рустама, причем в том самом октябре 2006-го, то какие у него были волосы, носил ли он бейсболки, джинсы, куртку, видел ли вообще свидетель его хоть раз со спины. Тот не видел и странным образом не помнил, во что тот одевался.

Адвокат Мусаев посоветовал прокурору Семененко «взять клещи» — мол, она вытягивает из свидетеля показания. Тут же вспыхнула перепалка и с прокурором Локтионовым, а в довершении судья вынес Мусаеву предупреждение за пост в «Фейсбуке». В нем адвокат заявил как о доказанном факте о том, что на скамье подсудимых никакие не убийцы, а настоящие преступники — сотрудники ФСБ и МВД, которых покрывают следствие и суды; и жестко прошелся по судье Мелехину, который, оказывается, «активно препятствует представлению доказательств защитниками».

— Не надо мне угрожать! — неожиданно заявил Мусаев. — Никто на белом свете мне не запретит писать. Я — гражданин Российской Федерации! Не надо мне угрожать! — все повторял он, временами останавливаясь и объясняя: — Нервы, извините.

 — Нервы свои оставьте в коридоре, — советовал судья.

Опять долго шумели… Что же касается тех самых доказательств, представлять которые якобы не позволяет судья, то вот с ними-то у защиты опять вышла заминка. Выяснилось, что после свидетеля Мусостова никого больше нет, и на следующий день, как сообщил Мусаев, тоже, скорее всего, никого не будет. Вину адвокаты перекладывали на свидетелей, которые то не приходят по повесткам, то опаздывают. На предложение судьи заняться тогда исследованием письменных доказательств или выступить с показаниями подсудимых защита ответила отказом.

— И сколько это может продолжаться? — спросил Мелехин. — Суд не может надеяться на то, что кто-то прилетит или улетит. Суд не может их бесконечно ждать. Несколько заседаний и так сорвано.