Основанная Цветковой Platforma судебные доводы подкрепляет силовиками

Три года назад в России всерьёз заговорили о «судебных инвестициях в розницу». Многие адвокаты тогда шутили, что страну скоро накроет волна многомиллионных исков за слишком горячий кофе в забегаловках или за слишком жесткие кресла в кинотеатрах. Однако похоже, что американские практики защиты потребителей обрели у нас суровую российскую специфику. Если гражданский спор сулит инвестору 1000% прибыли, исход дела будет зависеть от людей в погонах.

В 2017 году адвокат Ирина Цветкова основала в России сервис по финансированию судебных процессов Platforma. Этот проект позволяет истцу привлечь инвестора, который оплатит его судебные издержки, а взамен получит процент от присуждённой истцу компенсации. До того момента судебным инвестированием (litigation funding) у нас в стране занимались в основном банки и финансовые компании, чьими «мишенями» становились активы крупных предприятий. Мы помним громкие судебные дела с участием компании А1 (входит в состав «Альфа-Групп» Михаила Фридмана, Германа Хана и Алексея Кузьмичёва). Благодаря «Платформе» эта практика должна была шагнуть в массы и, в частности, обеспечить многомиллионные иски о защите прав потребителей. Такой вывод можно сделать из колонки Ирины Цветковой в журнале Forbes.

В качестве одного из примеров судебного инвестирования основатель «Платформы» приводит иск американских пожарных, спасателей и волонтёров к властям Нью-Йорка. Тысячи людей работали на разборе обломков Всемирного торгового центра после терактов 11 сентября 2001 года. Многие из них не получили средств защиты от токсичных веществ, что привело к серьёзным проблемам со здоровьем. Иск спасателей был профинансирован юридической фирмой Counsel Financial, которая в итоге получила 11 млн долларов (из 712,5 млн долларов компенсации истцам). Однако такие дела можно считать скорее исключением, чем правилом. Гораздо чаще адвокатские фирмы инвестируют в дела, которые трудно назвать иначе, как потребительским экстремизмом. Наверное, многие слышали историю о гражданке США, пытавшейся высушить кошку в микроволновке. Она отсудила у производителя СВЧ-печей 1,5 млн долларов, и вряд ли бы такой результат был возможен без участия дорогих адвокатов.

В России у этой отрасли могут быть большие финансовые перспективы. По данным предправления Ассоциации юристов России Владимира Груздева, каждый год российские суды рассматривают порядка 300 000 исков о защите прав потребителей. Истцы выигрывают порядка 80% дел, общая сумма взысканий превышает 30 млрд рублей в год. Вполне вероятно, что при участии инвесторов число таких исков может вырасти в разы. Вот только ссылки на американский опыт здесь вряд ли уместны. Не нужно быть юристом, чтобы представить, какой характер может приобрести судебное инвестирование в России с учётом того, что при помощи административного ресурса любое гражданское дело можно перевести в уголовную плоскость. Примеры таких дел уже есть, и как минимум одно из них может быть связано с сервисом Platforma.

Неожиданное эхо Сочи-2014

10 июня Басманный суд Москвы заочно арестовал доктора Евгения Блюма, создателя «Научно-исследовательского института физической реабилитации и новых реабилитационных технологий» (работает на территории Испании). Доктору предъявлено обвинение по ч. 4 ст. 159 УК РФ (мошенничество в особо крупном размере) – той самой «резиновой» статье, которую нередко используют для захвата чужого бизнеса. По сути, следствие считает мошенничеством его усилия по реабилитации парализованной спортсменки Марии Комиссаровой (после замужества в 2016 году – Чаадаевой).

В феврале 2014 года во время тренировки на Олимпиаде в Сочи фристайлистка Мария Комиссарова получила тяжёлую травму – перелом позвоночника со смещением. Далее последовала операция, после которой врачи диагностировали у неё паралич нижних конечностей и отсутствие чувствительности, затем – попытки лечения в разных клиниках в России и Германии. И российские, и немецкие врачи сделали одинаковый вывод: современный уровень медицины не позволяет пациентам с такой травмой снова встать на ноги. Марии посоветовали учиться жить в инвалидной коляске.

Через пару месяцев она прошла первичный приём в клинике доктора Блюма в Испании, который предложил ей попробовать его авторскую методику реабилитации, способную улучшить её общее физическое состояние. Ежедневные занятия продолжались почти два года. И если раньше Мария Чаадаева не могла без помощи рук поддерживать положение корпуса в инвалидном кресле, то после реабилитации в клинике доктора Блюма она научилась стоять в вертикальном положении без опоры.

Прогресс наблюдался уже в первые месяцы тренировок. «Я тренируюсь по 6-7 часов в день, каждый день без выходных. Я вижу положительную динамику. То есть, у меня начинают включаться мышцы ниже травмы», – сказала Мария Комиссарова в архивном видео, которое было показано 7 февраля 2015 года в программе «Сегодня вечером». Положительные изменения в состоянии спортсменки подтвердил её отец Леонид Комиссаров: «У неё сейчас идёт прогресс постоянный. Каждый месяц что-то ещё она добивается. В первые дни она находилась в Германии, она даже сидеть не могла», – сказал он в эфире Первого канала.

Мария Чаадаева регулярно публиковала в Instagram видеозаписи, которые указывают на наличие прогресса, в частности на появление возможности передвигаться на четвереньках, а также совершать круговые движения тазом без опоры руками. Ранее состоянии спортсменки не позволяло даже вести речь о возможности таких движений ниже области травмы. Программа реабилитации, которую разработал для неё доктор Блюм, изначально была рассчитана на один год, но вдохновившись успехами Мария Чаадаева решила продолжить занятия. В 2018 году, спустя два года после завершения курса реабилитации, она обратилась в Невский районный суд Петербурга с иском против клиники и её основателя.

Спортсменка решила отсудить у «НИИ физической реабилитации и новых реабилитационных технологий» 51 млн рублей якобы причинённых убытков и 5 млн рублей компенсации морального вреда. Адвоката и судебного инвестора она нашла при помощи «Платформы».

Судебные тяжбы в Испании и России

В суде представитель Марии Чаадаевой изложил её позицию примерно так: если бы спортсменка знала, что предложенная доктором Блюмом программа реабилитации не позволит ей снова ходить, она бы не стала подписывать договор с его клиникой. С учётом тяжести травмы, которую Мария вряд ли могла не осознавать, это выглядит как требование сотворить волшебство. В договоре между пациенткой и клиникой гарантии чудесного исцеления по понятным причинам отсутствовали.

К слову, именно поэтому Марии не удалось выиграть судебный иск против Евгения Блюма в Испании. Представители спортсменки пытались инициировать уголовное дело против доктора в Марбелье, однако местный суд (редакция ознакомилась с копией решения) не обнаружил в его действиях состава преступления. Но нас больше интересуют события в России.

В феврале 2019 года Невский районный суд Санкт-Петербурга отказал Марии Чаадаевой во взыскании убытков с клиники доктора Блюма, присудив ей компенсацию морального вреда в размере 40 тыс. рублей и взыскав в пользу спортсменки штраф в размере 20 тыс. рублей. По сути, суд пришёл к выводу, что доктор Блюм действительно не разъяснил Чаадаевой все научные нюансы своей экспериментальной программы. В то же время, суд подтвердил, что в контракте, который подписали стороны, не содержалось каких-либо гарантий полного восстановления двигательных функций пациентки. Также суд пришёл к выводу, что по существу истица заявила исковые требования об отказе от договора, при том что она добровольно исполняла его с мая 2014 по май 2015 года, а затем самостоятельно продолжила заниматься по методике Евгения Блюма.

Адвокат Марии Чаадаевой подал апелляционную жалобу в Санкт-Петербургский городской суд, который 17 октября 2019 года изменил решение районного суда, увеличив компенсацию до 2 млн рублей, а размер штрафа – до 1 млн рублей. Спортсменка через своего представителя пыталась обжаловать и это решение, однако Третий кассационный суд общей юрисдикции 26 февраля 2020 года не нашёл оснований для пересмотра выводов нижестоящих инстанций.

Представители Чаадаевой могли считать предсказуемым провал в кассации. Трудно удержаться от предположения, что именно с этим связано уголовное дело, которое было возбуждено против Евгения Блюма в России 17 июля 2019 года. Мы, конечно, не утверждаем, что речь идёт о взаимосвязанных событиях. Однако, если некие инвесторы смотрят на судебный процесс также, как на покупку доли в предприятии, наверняка они будут добиваться возврата своих денег с прибылью любыми доступными методами.

Доход в 1000%

Уголовное дело против Евгения Блюма ведёт следователь по особо важным делам отдела по расследованию ятрогенных преступлений ГСУ СК РФ. В постановлении о возбуждении дела (копия есть в распоряжении редакции), по сути, речь идёт о тех же претензиях Марии Комиссаровой, которые она безуспешно пыталась предъявить «НИИ физической реабилитации и новых реабилитационных технологий» в трёх судебных инстанциях в России, а также в испанском суде.

О многом может говорить тот факт, что дело появилось летом прошлого года, но обвинение доктору было предъявлено лишь в конце мая 2020-го. Как мы упомянули выше, 10 июня он был заочно арестован в России. Заочно – в связи с тем, что Евгений Блюм (по-видимому, как и Мария Чаадаева) постоянно проживает в Испании, у него двойное гражданство.

«За прошедший год по делу был проведён ряд следственных действий. Однако, несмотря на мои многократные уведомления в адрес следствия, Евгений Эвальевич к этим действиям привлечён не был. Потом в России, как и в Испании, началась пандемия COVID-19. Границы закрыли, и в этот момент следствие вышло с ходатайством об аресте», – сообщила адвокат Евгения Блюма Наталия Сальникова. По её словам, о местонахождении доктора следователь был уведомлен в прошлом году, после этого он должен был вызвать его на допрос повесткой.

Ситуация выглядит так, что уголовное дело может быть использовано, как повод для пересмотра судебных решений по иску Марии Чаадаевой к Евгению Блюму и его клинике. Вряд ли стоит удивляться, если адвокат спортсменки, который, судя по всему, не может не учитывать интересы безымянных инвесторов, попытается заявить ущерб в 51 млн рублей в рамках уголовного процесса.

Мы не знаем какую сумму вложили инвесторы в процесс по иску Марии Чаадаевой против клиники доктора Блюма. На сайте Platforma опубликованы карточки судебных кейсов, которые нашли инвесторов при помощи этого сервиса. Однако ни номера конкретных дел, ни фамилии истцов и ответчиков в каталоге не указаны. Мы нашли одну карточку, которая может быть связана с тяжбой Чаадаевой против Блюма: физическое лицо РФ vs частная клиника, сумма иска 50 млн рублей. Если это то самое дело, то инвестор вложил в него 2 млн рублей.

«Платформа» обещает инвесторам до 40% от суммы, которую выиграет истец в судебном процессе. Если так, то в случае успеха дела «Чаадаева против Блюма» спонсоры могут претендовать на 20 млн рублей. Сумму нельзя назвать астрономической. Но стоит ли сомневаться, что условный инвестор может пойти на любые уловки, если успех дела обеспечит ему 1000% прибыли. Если у такого дельца есть административный ресурс, то привлечение людей в погонах к гражданскому спору не выглядит чем-то невероятным.

«Дело врачей» конвейерной сборки

В прошлый понедельник президент Национальной медицинской палаты доктор медицинских наук, профессор Леонид Рошаль опубликовал в «Российской газете» открытое письмо к председателю СК РФ Александру Бастрыкину. Письмо связано с другим громким уголовным делом против врачей. Доктор Рошаль считает, что следователи, обвинившие неонатолога Элину Сушкевич в преднамеренном убийстве новорождённого в Калининграде, просто подставили главу Следственного комитета. По сути, Леонид Рошаль заявил, что силовики опираются на доказательства, которые не могут являться таковыми с точки зрения медицины.

В то же время нельзя сказать, что ситуация вокруг калининградского дела – результат непрофессионализма или предвзятости отдельно взятых людей в погонах. В 2018 году Александр Бастрыкин создал в структуре СК отделы по расследованию ятрогенных преступлений (преступлений, совершённых врачами). Если такая структура создана, то не будет же она сидеть сложа руки? Но и у Следственного комитета в этой истории есть и своя правда.

В 2019 году СК получил 6,5 тыс. обращений, связанных с деятельностью врачей и медицинских организаций. Лишь каждое третье заявление превратилось в уголовное дело (2,2 тыс. дел). До суда в прошлом году дошли всего 273 таких дела. Следователи обязаны проверять каждое обращение граждан, а число таких обращений с каждым годом растёт. Почему это происходит?

Во-первых, потому что в результате провальной оптимизации здравоохранения у нас чуть ли не на официальном уровне сформировалось отношение к медицине, как к сфере услуг. Соответственно, всё больше пациентов видят в себе в первую очередь потребителей, а во врачах – обслуживающий персонал. И потому, во-вторых, если люди недовольны качеством медицинской помощи, они подают иски о защите прав потребителей.

Значительная часть заявлений на врачей в Следственный комитет возникает одновременно с таким исками. Проблема в том, что качество медицинской помощи невозможно оценить также, как качество ремонта обуви или химчистки одежды. Каждый пациент имеет индивидуальный анамнез, аллергический статус и сопутствующие заболевания. Одинаковые симптомы могут потребовать разного лечения. То, что помогло одному пациенту, может оказаться бесполезным и даже вредным для другого. Ход и сроки лечения во многом зависят от самого пациента.

Казалось бы, всё это прописные истины. Но если иск против врача подан в рамках закона «О защите прав потребителей», суд с вероятностью 80% встанет на сторону истца, что делает такие иски крайне выгодными с точки зрения судебного инвестирования. Когда гражданское дело проиграно, его почти всегда можно перевести в уголовную плоскость. Тем более если за ним стоит инвестор с вполне конкретным финансовым интересом. Возможно, что скоро это обстоятельство станет едва ли не главным фактором отказа абитуриентов от выбора медицинских специальностей.

КСТАТИ

Основатель сервиса Platforma Ирина Цветкова в своих колонках для деловых изданий часто ссылается на опыт американского фонда Burford Capital, который считается чуть ли не мировым лидером в области судебного инвестирования. Именно этот фонд сопровождал в Лондоне бракоразводный процесс по иску бывшей жены российского нефтегазового магната, миллиардера Фархада Ахмедова. Татьяна Ахмедова (до замужества имела фамилию Сорока) предъявила бывшему мужу претензии почти на 500 млн фунтов. «Версия» подробно освещала этот многолетний судебный процесс, а также последовавший за ним коррупционный скандал вокруг Burford Capital. Ознакомившись с информацией британских СМИ можно сделать вывод, что совладелец этого фонда Кристофер Богарт и его жена Элизабет О’Коннелл, исполнявшая функции финансового директора, тайком от акционеров вывели в наличность 200 млн фунтов.

На примере бракоразводного процесса Татьяны Ахмедовой мы увидели, как многомиллионный иск превращается, по сути, в лотерею. Истец может слабо верить в свою победу, а главное, он вряд ли чувствует за собой правду. В итоге суд превращается в некую азартную игру с участием инвесторов, которые заинтересованы не в справедливости, а в заработке. После серии неудач фонд Burford Capital стал выглядеть сомнительно с точки зрения инвесторов. В российской же действительности, где многие регистрирующие и надзорные органы, а также силовые структуры, подвержены коррупции, судебное инвестирование может приобрести крайне уродливые формы.